«Как я год работала сиделкой». Рассказывает психолог Валентина Варвашевич

Валентина Варвашевич пришла в клинику «Три сестры» помощницей по уходу, но вот уже пятый год работает нейропсихологом. Все, что было до этого, она называет «другой жизнью». Педагог, психолог, завуч, директор школы: весь этот опыт она как будто променяла на неизвестность, но, как оказалось, нашла нечто большее.

Я училась на педагога-психолога в Минском Педагогическом Институте. Работала в школе в маленьком белорусском городке Ганцевичи: была и завучем, и директором, а последние тринадцать лет школьным психологом. Частными консультациями я занималась не так много, но люди все равно шли ко мне за помощью, спрашивали совета, как себя вести с начальством, с детьми. Именно вот такие, неофициальные «консультации» привели к конфликту с властями.

Например, была такая история: мой знакомый, многодетный отец, попал под трактор, его парализовало. В районной больнице ему никак не помогли. А отправлять его в Минск, в Институт нейрохирургии, было для больницы накладно, лишние расходы никому не нужны. Главврач посоветовал мне выйти на чиновников, и мы с близкими этого человека стали добиваться перевода. Добились: его прооперировали, он встал, начал ходить и частично обслуживать себя. И вот из-за этого и других похожих случаев со мной не продлили контракт в школе, сказали: «Вы нас устраиваете как профессионал, но вы такой активист». Я поняла, что мне будет очень сложно снова устроиться на работу в Беларуси. К тому моменту дети выросли, а с мужем мы разошлись. Мне исполнилось пятьдесят лет, и стало ясно, что надо что-то менять.

Одна моя подруга из Беларуси в тот момент уже работала в «Трех сестрах», и она мне сказала, что в клинике есть вакансия психолога. Я поехала в Москву. Но когда я приехала, оказалось, что психолога уже нашли. Возвращаться в Ганцевичи не хотелось, и я осталась работать помощницей по уходу. Мой первый пациент — мужчина 45 лет с ДЦП — приспособился ходить на коленях. Когда нужно было впервые помочь ему помыться, у меня тряслись руки, я думала — не справлюсь. И одновременно было чувство восхищения, человек в такой ситуации не падает духом! Я тогда подумала, а стоят ли мои прошлые переживания хоть чего-нибудь?

На третий день я подумала, что уеду. Пациентка торопилась на концерт и попросила меня ее накрасить, а я никогда никому не делала макияж. Одеть, умыть — да, но вот накрасить – это же тонкая, ювелирная работа. Тем более в спешке. У меня не получается, пациентка нервничает. Позвали другого помощника, я очень расстроилась и думаю — наверное, не для меня эта работа. Но потом она попросила меня вернуться, сказала — «Ты это делаешь нежно».

Приходилось и побегать. Однажды к нам приехал пациент с тетрапарезом (нарушение двигательных функций рук и ног — прим. ред.), который не мог и не хотел отказываться от курения между занятиями. Я была у него на индивидуальном посту, и мне приходилось по 25 раз в день спускаться с третьего этажа на первый и идти с ним на улицу, чтобы помочь ему покурить: зажечь и подержать сигарету.

Сиделкой я работала год, потом освободилась должность нейропсихолога, я прошла переподготовку в МГУ и вернулась в клинику уже в новой должности.
Работа сиделкой, во-первых, облегчила мне учебу, потому что у меня уже была практика, а во-вторых, научила меня понимать про пациента больше, чем он показывает. Как нейропсихологу мне важно разглядеть пациента, понять его увлечения, любовь к чему-то. Это дает ключ к дальнейшей работе. Например, один пациент после инсульта не мог воспринимать буквы. В разговоре он мне постоянно пытался намекнуть: «Я – начальник». Это меня заинтересовало. Я положила перед ним листочек: «Распишитесь, пожалуйста». Он так посмотрел на меня… а потом взял и с размаху расписался! Сохранился автоматизм подписи, в которой было очень много букв. Это стало отправной точкой нашей работы.

Еще несколько лет назад у меня была совершенно другая жизнь, другие обязанности, а сейчас я полностью включилась в нейропсихологию. Очень хочу продолжать учиться, читаю много научной литературы, в том числе зарубежной. Когда жизнь резко меняется, важно, чтобы мы могли себя поддержать. У каждого из нас должно быть три якоря, три любимых вещи, неважно, что это будет, большое или маленькое: ручка, плед, вид из окна. И чтобы было три любимых занятия: например, чтение, приготовление еды, танцы. Это помогает ценить момент, в котором мы живем.

Записала Марина Дадыченко. Материал опубликован в пятом выпуске журнала «Три сестры»